Богодухновенность священного писания ветхого завета. О богодухновенности книг священного писания

Канонические книги Ветхого и Нового Заветов отличаются от обычных книг тем, что своим происхождением они обязаны деятельности не только человеческого ума и воли, но главным образом водительству, вдохновению и откровению Духа Святого. Апостол Павел ясно учит, что пророки и праведные мужи не от себя говорили, но чрез их уста говорил Господь. "Бог, многократно и многообразно говоривший издревле в пророках, в последний дни сии говорил нам в Сыне" (Евр.1,1-2). Так пророк Моисей вписывал в книгу не свои слова, но как сказано: "И написал Моисей все слова Господни" (Исх.24.4). Пророческие книги обычно начинаются словами: "Так говорит Господь" (Иер.2,2; Ис.1,2), и сказанное устами пророков считается "словом Господним" (Ис.8,1; Иер.1,1-2; Мих.1,1). Псалмопевец Давид говорит, что он изрекает вдохновенные песни не от себя, но "Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня" (2 Цар.23,2). Иудейский народ с особенным благоговением относился не только к книгам Священного Писания, но даже к отдельным словам, буквам, знакам, и это отмечено Иисусом Христом: "Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдс) из закона, пока не исполнится все" (Матф.5,18). Богодухновенность Священного Писания утверждается Иисусом Христом (Матф.4,3-10; Марк.7,13; Лук.24,27,44).

Для апостола Павла все ветхозаветные книги Священного Писания являлись не обыкновенными книгами, но Словом Божиим (2 Тим.3,16; Евр.4,12; Римл.3,2).

Апостол Петр также указывает на особый божественный характер книг Священного Писания; "Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым" (2 Петр. 1,20-21).

Как ветхозаветный народ Божий, так и новозаветная Церковь на протяжении всей своей многотысячелетней истории исповедовали, что как пророки, так и апостолы писали священные книги по озарению и вдохновлению от Духа Святого. Поэтому все книги Ветхого и Нового Завета называются богодухновенными. Они истинны, едины, неисчерпаемы и имеют величайшую силу воздействия на сердца.

Апостол Павел пишет: "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен (2 Тим.3,16). Что означает слово "богодухновенно"? Богодухновенно - это значит: вдохновенно Богом.

"Все Писание богодухновенно" - это значит: все Писание написано по вдохновению от Бога. Богодухновенность Писания заключается в том, что писали его мужи Божии, будучи движимы Духом Святым (2 Петр.1,21), т.е. Дух Святой побуждал, наставлял и руководил ими. Богодухновение - это действие Духа Святого вместе с действием духа человеческого. Это действие Духа Божьего через человека, который в силу полученной благодати свыше, с верою проникал в глубины человеческой истины, и Дух Святой производил действие и вдохновение по Своему изложению, как об этом и говорил апостол Павел (1 Кор.2,10).

Это вдохновение свыше у пророков, апостолов и мужей веры проявлялось:

а) посредством благочестивого внушения, как сверхъестественная помощь, чрез которую Господь побуждал автора и содействовал ему в его творчестве. Так, например, евангелист Лука пишет: "Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Фе-офил" (Лук. 1,1-4), в соответствии с обетованием Господа (Иоан. 14,26).

б) посредством откровения от Духа Святого, которое является сверхъестественным откровением истины, пророчества. Так пророки через откровение свыше предсказывали будущее, возвещали волю Божию. Все, что пророки и апостолы не могли знать обыкновенным, естественным путем, было им открываемо свыше Духом Святым. Например: Бог неоднократно повелевал пророкам Моисею, Исайи написать те или другие слова в книгу, и они это исполняли (Исх.17,14; Ис.8,1). Последняя пророческая книга Библии так и называется "Откровением" и начинается словами: "Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать... чему надлежит быть вскоре (Откр.1,1). Исполнение пророчеств Библии является самым ярким свидетельством ее богодухновенности.

Следовательно, под словом "вдохновение" следует понимать сверхъестественное руководство, которое исходит от Господа, влияет на волю автора, возбуждает его и производит в нем желание и решимость к писанию, просвещает его понимание, внушает ему и вдохновляет его, что он должен писать, как и говорит псалмопевец Давид: "Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня" (2 Цар.23,2).

В Библии дано то, что было угодно Духу Святому дать для нашего спасения, научения, обличения, исправления в праведности. В Библии заключена истина, необходимая для спасения и освящения человека.

В Библии содержатся не только слова, сказанные Богом или Христом, но и слова, сказанные людьми - и не только праведными, но и нечестивыми, и даже слова, которые принадлежали сатане, так, например, при искушении Христа в пустыне. Описываются в Библии и дела как добрые, так и злые, а также и грехи праведников, как, например, Давида или ап. Петра. Но все это написано по боговдохновению для обличения, предостережения, исправления и освящения наших сердец.

Дух Святой не только творец Писания, но и Наставник во всякой истине его (Иоан.16,13; 2 Петра 1,20). Поэтому нам дорога молитва Псалма 118,18: "Открой очи мои и увижу чудеса закона Твоего".

Канон Священного Писания

Возникновение, сохранение и собрание священных книг в одно целое происходило под руководством Божиим (Втор.31,24-26; Иис. Нав.24,16; 1 Цар.10,25). Церковь собрала священные книги в одно собрание, которое получило название канон, а книги, в нем заключающиеся, назвала каноническими.

Канон - это древнегреческое слово, означающее прямую палку, в частности - меру, правило. В смысле правила жизни и поведения это слово встречается в Новом Завете (Гал.6,16; Фил.3,16; 2 Кор.10,13).

В применении к священным книгам канон означает коллекцию, собрание или список книг, которые образуют собою или содержат в себе правило истины относительно нашей веры и жизни.

Канон Ветхого Завета

Как пророк Моисей, так и все последующие ревнители Закона Божия хранили скрижали и священные книги в "Святое святых" сначала в скинии, а затем в Иерусалимском храме (Исх.25,16; Втор. 10,1-5; 31,24-26; Иис. Нав.24,25-26; 1 Цар.10,25).

При Давиде и Соломоне были собраны псалмы в священно-богослужебные свитки для пения левитами и певцами (1 Пар. 16 и 25 га; 2 Пар.5,10-13; Неем.12,46).

При царе Езекии, вероятно, были собраны книги Притчи Соломона, Екклесиаста, Песни Песней (Притч.25,1).

При царе Иосии был найден священником Хелкией в храме свиток закона Божия. Есть предположение, что эта книга Закона была Пятикнижием (2 Пар.34,14).

Как Библия, так и Талмуд повествуют об Ездре, называемом "книжником, сведующим в законе Моисеевом", который, как считают, собрал священные книги после Вавилонского плена (Ездр.7,6-10; Неем.8,1-9.18; 9,3). Ему помагал Неемия (Неем.8,9; 9,3).

Утвердила канон Ветхого Завета Синагога, в которой, возможно, принимали участие Ездра и пророки Аггей, Захария и Малахия. В ветхозаветный канон вошли только богодухновенные книги. Это подтверждает Новый Завет (Матф.22,29; Лук.24,44; Деян. 17,11; Римл.3,21 и др.). Наш Спаситель и Его апостолы более 800 раз ссылаются на Ветхий Завет, и все книги еврейского канона, кроме шести книг: Судей, Еккл., П. Песней, Есфири, Ездры и Неемии, упомянуты в Новом Завете.

После Иудейской войны (66-73 г.г. по Р.Х.) и разрушения Иерусалима в г.Ямнии иудейские богословы вновь подтвердили состав книг канона Ветхого Завета (ок. 95 г. по Р.Х.). Христианская церковь приняла целиком ветхозаветный канон от израильского народа.

Канон Нового Завета

Все канонические книги Нового Завета существовали уже во II веке. Составление Новозаветного Канона имеет длинную и сложную историю, в течение которой было избрано 27 книг, как богодухновенные и были отброшены все другие сомнительные книги. Собирание книг в Новозаветный Канон было совершено первохристианской Церковью, и участники этого великого дела были руководимы Духом Святым, Который даровал человечеству драгоценнейшую Книгу, являющуюся источником откровения божественной Истины. Канон Нового Завета был принят и утвержден Церковью на Лаодикийском Соборе в 363 г. и подтвержден соборами Иппонским 393 г. и Карфагенским 397 г.

Новый, так же как и Ветхий Завет - это свидетельство избранных Богом и исполненных Духом Святым людей, через которых нам передано Слово Божие, благая весть в самом чистом и неискаженном виде. Христос сказал своим ученикам: "Дух Святой научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам" (Иоан.14,26). И эти слова Христа исполнились. Прочитаем, что говорит об этом апостол Павел: "...Мы непрестанно благодарим Бога, что принявши от нас слышанное Слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как Слово Божие, - каково Оно есть по истине, которое и действует в вас верующих" (1 Фес.2,13); "Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого" (1 Кор.2,13).

В канонической Библии 66 книг, из них 27 книг Нового Завета. В Библии имеются более 31.000 обетовании Божиих, а также более тысячи пророчеств: восемьсот в Ветхом Завете. В 260 главах Нового Завета более чем 300 раз упомянуто о втором пришествии Иисуса Христа и 130 раз - что верующие находятся в Иисусе Христе.

Апокрифы

При определении канона Священного Писания были отделены книги, которые известны под названием "книг апокрифических", или кратко "апокрифы". Апокриф - это греческое слово, которое означает скрытый, неизвестный. Это слово является синонимом "неканонический", то есть небогодухновенный.

Ветхозаветные апокрифы. Известно более 15 апокрифов, относящихся по содержанию к ветхозаветному времени. Они написаны, в основном, на греческом языке и у еврейского народа не пользуются авторитетом священных книг. Эти книги не входят в еврейский ветхозаветный канон.

Римско-католическая церковь на Тридентском Соборе в XVI веке объявила эти апокрифы богодухновенными и включила их в состав Библии. В Библиях синодального издания неканонические книги помещены.

Новозаветные апокрифы. Известны в большом количестве (более 40). Большинство из них написаны ещё во II веке и принимали в некоторых церквах как канонические. Эти книги по содержанию не соответствуют тому духу боговдохновения, которыми проникнуты известные канонические книги Священного Писания и поэтому Церковь, в лице учителей и богословов, отвергла их и не включила в состав канона Нового Завета. Лаодикийский Собор в 363 году запретил чтение апокрифов в церквах и установил список канонических книг Ветхого и Нового Заветов.

Контрольные вопросы

1. Что такое Введение в Священое Писание?

2. Расскажите о названиях Библии.

3. Какие формы Божиих откровений вы знаете?

4. Какая основная тема Библии?

5. Какое положение Библии в мире книг?

6. В чём ценность Библии?

7. Время написания Библии?

8. Кто писал книги Библии?

9. В чём заключается богодухновенность Писания?

10. Как проявлялось вдохновение при написании Священных книг?

11. Что такое канон?

12. Когда был утверждён новозаветный канон?

13. Что вы знаете об апокрифах?

Богодухновенность (от греч. θεόπνευστος – богодухновенный) – это одно из важнейших понятий православной библеистики. Обыкновенно этот термин обозначает особое воздействие Духа Святого на человека, в результате которого появляется священный текст. Кроме этого, термин богодухновенность указывает на одну из важнейших характеристик самого священного текста. Ниже мы раскроем значение термина богодухновенность, прежде всего, в этих двух его смысловых аспектах.

Во многих местах Библии мы встречаем свидетельства о том, что авторы библейских книг делали свои записи по внушению Бога (см.: Исх. 17:14; Числ. 33:2; Ис. 8:1, 2; Авв. 2:2; Иер. 36:2 и т.п.) Кроме этого само Священное Писание свидетельствует о своей богодухновенности. Так, прямо об этом свидетельствует апостол Павел, говоря: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения» (2Тим. 3:16). Об особом статусе ветхозаветных писаний говорится и в Новом Завете Самим Господом, а также апостолами (см.: Мк. 12:36; 2Пет. 1:21; Евр. 1:1).

В истории богословской мысли существовали и существуют различные взгляды на природу того, как именно Бог взаимодействует со священным автором в процессе написания последним священного текста, а также как именно понимать богодухновенность самого текста.

В писаниях ветхозаветных пророков мы можем найти образы, буквальное понимание которых свидетельствует о том, что авторы библейского текста подчас говорили вещи противные их желанию (см. Иер. 20:7-9) и являются лишь орудием в руках Божиих (см. Пс. 44:2). Такой взгляд на природу богодухновенности доминировал в иудейской традиции (в ней прочно утвердилось мнение, что Закон написан еще до сотворения мира и существует как отдельная сущность), а также среди раннехристианских авторов доникейского периода. Так, например, свмч. Иустин, Афинагор и Тертуллиан сравнивали священных авторов с музыкальными инструментами, которые издают звуки в тот момент, когда на них играет музыкант.

Своей крайности этот подход достиг в так называемой теории вербализма (от лат. verbum – слово). Согласно этому подходу, текст Писания был продиктован библейским авторам слово в слово. Их роль в его создании сведена к минимуму и ограничивается лишь чисто механической передачей того, что им сказал/внушил Бог. Отсюда следовало, что сам текст Писания имеет происхождение исключительного божественного характера. Причем речь идет не только о понятиях, а также словах и выражениях, в которые эти понятия облечены, но даже об акцентных знаках и огласовках еврейского текста. По словам П.И. Лепорского, такой подход имеет свой аналог в языческом «ἑνθουσιασμὁς о μανἱα, как состоянии бессознательного экстаза». Подобное воззрение на богодухновенность автора и текста Писания было распространено в Западных (католической и протестантской) церквах. Так, например, даже на Тридентском соборе (1546 г.) была принята формулировка, которая гласила, что библейские авторы писали «под диктовку Святого Духа».

Такой взгляд приводил к тому, что многие западные (в первую очередь протестантские) богословы отрицали всяческие, какие бы то ни были погрешности (исторического и научного характера) в Библии. Подобное отношение к тексту Писания получило название фундаментализм.

Существует в библейской науке и другой подход, прямо противоположный вышеизложенному. Согласно этому подходу, Бог сообщил библейскому автору лишь начальный импульс, но после самоустранился и не участвовал в процессе написания текста (т.н. психологическая теория ). Эта теория имеет аналог в философском учении деизма. Последнее учит о том, что Бог создал мир, установил в нем определенные законы, но после совершенно не вмешивается в его жизнь.

Некоторые исследователи сравнивают вышеизложенные подходы с ересью монофизитства и несторианства соответственно: если для первого характерен антропологический минимализм, то есть делается особый акцент на роли Бога, а роль человека в процессе написания священного текста сведена к минимуму, то для второго напротив – антропологический максимализм: к минимуму сведена роль Бога. Писание превращается в продукт единственно человеческого труда. В первом случае текст Писания абсолютно безупречен и лишен каких бы то ни было неточностей. Во втором, его сакральность ставится под сомнение, и он рассматривается скорее единственно как собрание произведений чисто человеческого характера со всеми присущими им недостатками и противоречиями.

Избегая этих крайностей, Православная традиция решает вопрос о богодухновенности иным способом. С одной стороны никто и никогда из отцов Церкви, следуя библейской традиции, не отрицал активного участия Бога в создании священного текста. Для Православного Предания признание этого факта – незыблемая догматическая истина. С другой стороны отцы Церкви не умаляют и роль человека, который также является активным участником процесса написания библейских книг.

То есть можно говорить о том, что Библия написана в соавторстве Бога и человека. При этом в ходе такого сотрудничества Дух Божий нисколько не подавляет человеческой свободы. Так, свт. Василий Великий в предисловии к толкованию на пророка Исаию пишет: «Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию наития Божия богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в слитность, но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа».

В результате сам текст Писания с одной стороны сохраняет свой высокий сакральный статус, с другой – является произведением автора-человека. Как выразился блж. Августин, Бог «через человека… говорит по-человечески». По этой причине в святоотеческой письменности отмечается жанровое разнообразие различных библейских книг, особенности их языка и стиля. Другими словами, по мысли отцов, каждая из них несет на себе печать индивидуальности своего автора-человека.

Можно даже говорить о степени литературного достоинства тех или иных книг и сравнивать их между собой. Так, например, свт. Дионисий Великий, сравнивая между собою книги Евангелия от Иоанна и Апокалипсис, пишет: «Можно отметить также разницу между стилем Евангелия [от Иоанна] и Послания [Иоанна] и стилем Апокалипсиса. В первых – безупречный греческий язык, они красноречивы, убедительны в рассуждениях, хорошо построены; в них не найдешь ни иностранного слова, ни ошибок в языке, ни новых придуманных слов; видно, что Господь одарил их автора двойным даром: даром знания и даром слова. Что автору Откровения даны были и ведение, и знания, и дар пророчества, я не спорю, но вижу, что пишет он по-гречески неправильно, пользуется иностранными словами и делает ошибки в языке. Составлять их список необходимости нет. Я говорю все это не в насмешку (да никто так не подумает), но для того, чтобы ясно показать разницу этих произведений». В приведенной цитате важно отметить то, что, по мысли свт. Дионисия, формальные характеристики произведения никоим образом не отражаются на той спасительной вести, которую содержат в себе эти писания: автору Откровения, несмотря на то, что его произведения уступает по своим формальным параметрам сочинению Иоанна Богослова, «даны были и ведение, и знания, и дар пророчества».

Таким образом, отцы Восточной Церкви утверждали, «что в составлении книг Священного Писания дар Святого Духа не упраздняет, но, напротив, предполагает самое активное и сознательное участие человека-писателя. Но дальше этого утверждения Церковь – по крайней мере Восточная – не пошла, может быть, именно потому, что догмат о боговдохновенности Священного Писания не только никогда не оспаривался, но и вообще не поднимал никаких острых смежных вопросов».

С опорой на труды святых отцов продолжает развивать учение о богодухновенности православная богословская мысль XIX – XX вв. Подавляющее большинство современных православных библеистов предполагают рассматривать вопрос о богодухновенности Священного Писания в свете Халкидонского догмата (например, П.И. Лепорский, Б.И. Сове, А.В. Карташов, прот. Алексей Князев). Согласно такому подходу, в процессе создания священного текста активную роль играет как Бог, так и человек. Речь идет о соработничестве (синерги и) воли человеческой и Божественной, а потому этот подход можно назвать теорией синергизма .

Так, прот. Алексей Князев пишет: «Мы… настаиваем на истине подлинного участия человека-писателя в деле написания Свящ. Писания. Православному сознанию всегда была дорога истина о синергизме, или подлинном сотрудничестве Бога и человека. Православная Церковь распространяет догмат IV Вселенского Халкидонского собора о неразрывном, неразлучном соединении Божественной и человеческой природы в Богочеловеке на весь сложный комплекс отношений Бога и человека. Божество для православного сознания не упраздняет человечества не только во Христе, но всякий раз, когда Бог действует в человеке и через человека, последний сохраняет в своей самобытности всю свою свободу».

В результате текст Писания рассматривается как имеющий богочеловеческий характер. Человеческая сторона проявляет себя в жанровом своеобразии, особенностях языка, стиля, а кроме того в различного рода неточностях (научного и исторического плана), которые в силу своей человеческой ограниченности мог допустить священный автор. Так, например, евангелист Матфей приписывает пророчество пророка Захарии пророку Иеремии (ср. Мф. 27:9 – Зах. 11:12-13; также ср.: Мф. 28:2 – Мк. 16:5 – Лк. 24:4 – Ин. 20:12; Мф. 28:8 – Ин. 20:11 – Мк. 16:9; также можно упомянуть о Лев. 11:6, где заяц называется животным, которое жует жвачку, в то время как заяц – грызун). Говоря о человеческой стороне Писания можно вспомнить о том факте, что тот текст Библии, который дошел до нас, это не ее первоначальный вариант. На протяжении веков в рукописной традиции Священного Писания возникла масса разночтений, зачастую весьма существенных, а порой и прямо противоположных друг другу (так, например, некоторые рукописи Евангелии от Марка содержат в отрывке Мк. 1:41 причастие, которое на русский язык переведено как «умилосердившись», в то время как другие – противоположное ему «разгневавшись»). Однозначно решить вопрос о том, какая версия должна быть принята за исходную, бывает практически невозможно.

Именно по этой причине блж. Иероним говорит: «Евангелие заключается не в словах Писания, но в его смысле». Непогрешимость Писания (что является важным признаком богодухновенности) – это, в первую очередь, способность выражать истины вероучительного и нравственного характера, значимые с точки зрения домостроительства нашего спасения.

Вот как эту мысль поясняет прот. Александр Князев: «По своему предмету свидетельство Свящ. Писания может быть исключительно религиозным, т. е. относиться только к области, познание которой возможно лишь в порядке откровения свыше. Свящ. Писание свидетельствует о Боге и о Его отношениях к миру, т. е. об истинах религиозных и метафизических; но оно совсем не призвано к свидетельству об истинах научных, т. е. о тех, которые доступны человеку на естественных путях познания».

Таким образом, богодухновенность можно определить как особое воздействие благодати Святого Духа на библейского автора, которое открывает ему истины о Боге и Его отношении к миру, о человеке и домостроительстве Божьем ко спасению человека, а также побуждает священного писателя выразить эти истины в конкретных понятиях, на конкретном языке, в определенных культурных условиях и в конкретной исторической обстановке, с тем, чтобы по возможности полнее раскрыть их народу Божию.

Или же кратко:

богодухновенность – это «особое воздействие Духа Божия на дух человеческий, чрез каковой последний, при полной сохранности всех своих сил и деятельном их проявлении, становится органом сообщения Божественного Откровения, соответственно целям домостроительства»

Реферат

Богодухновенность Писания

Вступление

Цельюданной работы является исследования темы: «Богодухновенность Писания».

Вопрос о богодухновенности и о подлинности Библии один из важнейших вопросов, перед которым стоит христианин. Истина касающиеся Бога, Христа и спасения, имеют для него огромное значение. Но как если не через Писание, можем узнать об этих истинах?

Ценность Писания - от его источника, эта ценность превышает написанное, непосредственно человеком, и достигает самого Бога. Павел утверждает, что «все Писание богодухновенно» (2 Тим.3:16).

Можно ли утверждать, что не только текст Библии в целом является боговдохновенным, но каждая книга, раздел, стихотворение и слово является богодхновенными?

Если мы позволяем себе усомниться в истинности некоторых областей Писания, то нужно признать, что тогда, следуя нашей логики, нельзя доверять ни одному слову Библии. Отрицая богодухновенность всего Писания, мы оставляем за человеком право самостоятельно определять, какой отрывок считать боговдохновенным, а какой - нет. Библейское учение мы начинаем толковать как угодно и как нам удобно на данный момент в нашем обществе с его конкретными культурными устоями и ценностями. Библия истолковывается по правилам, продиктованными обществом и культурой вместо того, чтобы толковать основы общества и культурные ценности в свете библейских истин.

1. Определение богодухновенности

Богодухновенность - это процесс, с помощью которого Бог вдохнул Святого Духа в людей, наделяя их способностью получать и передавать божественную истину безошибочно. Библия - это то, что сказал Бог!

Богодухновенние - в буквальном переводе с греческого «феопнеустос» - то есть «от Божьего Духа».

Хорошее практическое определение богодухновенности мы находим в удивительно интересной книге Нормана Гейслера и Вильяма Никса под названием «Общая Вступительная Статья к Библии». Они пишут: «Богодухновенность, или вдохновение от Бога, - это покрытый тайной процесс, в результате которого божественный промысл (Бог) через пророков, не нарушая их личностной целостности и определенного стиля, сверхъестественным образом создал обладающие божественной властью и лишенные ошибок послания».

Слово «вдохновение» в греческом переводе использовано, как слово, которое означает «сознательное влияние, стимулирование».

2. Теории боговдохновенности писания

В этом разделе мы рассмотрим некоторые теории вдохновения. В истории христианства предлагалось много теорий вдохновения, в которых не присутствовало достаточно истины, в результате чего, они и остались неадекватными определениями.

Природная интуиция

В этой теории утверждаться, вдохновение как природное проникновение в сферу духовных вопросов, этим обладают одарённые люди. Так же, как у кого-то есть склонность к математике или музыке. Эта теория приводит в смятение дело просвещения Духом и Его особым делом вдохновения.

Особое просвещение

Данная теория утверждает: богодухновение - это Божественное усиления или возвеличивания религиозных заповедей, общих для всех верующих. Природные дарования авторов Библии были усилены Святым Духом.

Активное руководство

Вдохновение - это особое руководство Святого Духа, данное авторам Писания для того, чтобы утвердить передачу послания от Бога по мере того, как оно рассматривает вопрос религиозной веры и праведной жизни. Акцент делается на обеспечении Богом писателей мыслями или концепциями, которые Он хочет передать, позволяя авторам обеспечить их полное и адекватное выражение. Части религиозной веры и практики направлялись, а так называемые несущественные вопросы отражались с помощью знаний, опыта и выбора авторов.

Устное руководство

Богодухновенние - это комбинация естественных выражений писателей и лица в направления руководства Духа Святого в их работах. Однако Дух Святой не только направляет мысли и концепции авторов, но и следил за подлинностью всех слов, касающихся веры и практики. Полнота и точность всего записанного Божьего Откровения гарантировались Святым Духом.

Божественная диктовка

Вдохновение - это безошибочное управление механическим воспроизведением божественных слов по мере того, как Святой Дух диктовал их писателям. Авторы Писания были послушными, записывая под особым руководством Духа Святого, включая руководство в смысле, выборе слов и стили написания.

3. Доказательства богодухновенности Библии

богодухновенность просвещение божественный писание

Самоутверждение Библии

Библия содержит в себе доказательства, подтверждения ее Божественного происхождения.

Многие из тех, кто писали Библию, были участниками и свидетелями тех событий, о которых они писали (1 Ин.1:1 -3).

Каждый писал о собственных переживаниях по мере того, как Бог открывал Себя им и действовал в их жизни (Вих.4:1 -17; Пс.31; Ер.12).Они утверждали, что пишут не только о Боге, но и от имени Бога. Их слова были Божьим Словом, их послание было Божьим посланием. На протяжении всего Ветхого Завета можно найти такие выражения, как «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи…» (Исх. 14:1, Ер.11: 1, Ез.39: 1, Ис.8: 1, Ам.2: 1). Такие высказывания используются более 3800 раз, и это ясно нам показывает, что писатели осознавали то, что они передавали послание от Бога.

менее уверенными в том, что они также говорили от имени Бога, были и авторы Нового Завета. Иисус не только заповедовал ученикам проповедовать, но Он сказал им, что именно проповедовать (Дии.10:41 -43). Их слова не являлись «человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным» (1Кор.2: 13). Павел мог заверить Галатам: «…пишу вам, пред Богом, не лгу» (Гал.1: 20). Фессалоникийцам было приказано принять послание «не как слово человеческое, но как слово Божие» (1Сол.2:13).

В этих и других местах Писания становится очевидным, что авторы Нового Завета были убеждены в том, что они предсказывали «всю волю Божию» в послушании заповеди Христа и под водительством Святого Духа (Деян.20:27). Писатели Нового Завета также признавали полную власть Писаний Ветхого Завета, потому что Бог «говорил Святым Духом» через людей (Деян. 4:24-2; Евр.3 7; 10:15-16).

Из приведенных мест становится понятным то, что авторы Ветхого и Нового Заветов были убеждены в том, что дух Святой вдохновлял их в работе.

Иисус подтверждает боговдухновенность Слова Божьего

Через вдохновение Святым духом все Писание наделено властью.

Он подчеркивает значение каждого слова (Лк. 16:17, 18:31).

В своих объяснениях Он часто ссылается на какое-нибудь выражение Писания (Матф. 22:32, 22:43, Иоан. 10:34).

Иисус ставит библейский текс на ровне со Своими Божественными и безошибочными словами, которые никогда не прейдут (Матф. 24:35).

Он постоянно опирается на Писание - в борьбе против искушения сатаны; в дискуссиях с иудеями; в своих наставлениях учеников.

Христос подтверждает повествованья Священного Писания (Мф. 19:4-5, 12:3, Лк. 11:31, Мф. 24:37, Иоан. 8:56, 7:22-23).

Иисус подтверждает - как будто специально - и те места Писания, на которые сегодня особенно обращают внимание (Мф. 13:14, 15:7-9, 12:17, Иоан. 12:39-71, 1:23).

Иисус объясняет, что Писанья вполне достаточно для того, чтобы привести человека к спасению (Лк. 16:29, 16:30-31, Гал. 1:8).

Он показывает, что источником всякого заблуждения является то, что люди часто пренебрегают Писанием и не стремятся его понять (Мк. 12:24-27, Лк. 24:25).

4. Выполнение пророчеств в библии как доказательство боговдухновенности

Пророчество о Ниневии

Софония в 2:13-15 пророчествует о Ниневии. Бог неоднократно предупреждал Ниневитян. Однажды им было дано 40 дней благодати и послан пророк Иона. Тогда ниневитяне смирились пред Господом, но ненадолго. Господь не мог быть постоянно в посрамление, - и судьба Ниневии была решена.

Пророчество о будущем Тира

Иез. 26,3-5 - Александр Македонский разрушил Тир, в точности выполнив слова Библии: приказал своим солдатам бросить землю, камни и дерево из старого города в воду для того, чтобы проложить дорогу к новому Тиру.

Пророчество Иисуса Христа о разрушении Иерусалима

Евангелист Лука в 19:41-44 приводит пророчество Иисуса Христа о судьбе Иерусалима и храма. Когда Иисус сказал эти слова, народ иудейский находился в мире. Однако в течение короткого периода времени - сорока лет - Его слова исполнились. Римская армия захватила город. Не обращая внимания на приказы полководца, некоторые воины бросили туда горящие головни, от которых завесы начали гореть, дерево разгорелось, и начался пожар. От сильного пламени расплавилось золото, которым были обложены стены внутри храма. Оно затекало в щели между камнями. Солдаты, пытаясь достать золото, раздвигали камни, разрушая стены до основания. Так буквально исполнилось пророчество Христа: «Не останется камня на камне» (Мф. 24:2). Укрепление города были разрушены. Город и храм сравняли с землей. Римляне вспахали плугом почву, утверждая, что Иерусалим не должен быть больше городом.

Вывод

Почему так важно верить в богодухновенность Писания?

Веруя в богодухновенность Писания и понимая, что стоит за этими характеристиками, мы можем с уверенностью строить на этой основе всю свою жизнь. Это объективные истины, сообщаемые нам Богом через Библию для того, чтобы мы познали абсолютную истину. А истина заключается в том, что, поскольку Библия богодухновенна, в нашем распоряжении - мудрость веков, которой мы можем пользоваться, принимая решения в повседневной жизни и определяя свою судьбу в вечности.

Каждое слово в Писании - ценное (1 кор. 2:13), поскольку все Писание, включая каждое слово, исходящее от Бога. Писание всегда живет, даже в отдельном стихотворении (иначе ссылки на стихи теряет смысл). Произнесенные Богом истины никогда не превращаются в мертвый текст, не теряют своей силы, будучи словами Бога. Поэтому невозможно говорить о разной степени богодухновенности того или иного места Писания. Все Писание боговдухновенно в одинаковой степени.

Нет другой книги, кроме Библии, где находились бы ответы на все вопросы жизни и смерти.

Список использованной литературы

1.Библия. Книги Священного Писания ветхого и Нового Завета. - УБО.: Киев-2012

2.Стэнли Хортон. Систематическое богословие. - Спрингфилд, Миссури, США, 1999.

.Норман Гейслер, Вильяма Никс. «Общая Вступительная Статья к Библии». Moody, Чикаго, 1986.

.Г.К. Тиссен. Лекции по систематическому богословию. - СПб.: «Библия для всех», 1994.

.http://www.biblist.ru/avtoritetnost_biblii/

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Владимир Дегтярев

Осознание богодухновенности Писания очень важно для правильного отношения к Библии, потому что с богодухновенностью непосредственно связаны многие другие вопросы, такие, как достоверность, безошибочность и абсолютный авторитет Священного Писания. Для нас важно знать передает ли нам Библия слова Бога в точности? Были ли авторы книг Библии лишь «секретарями», которые механически и без осмысливания записывали на бумагу все то, что диктовал им Бог? Ответы на эти вопросы чрезвычайно важны для каждого христианина, и поэтому необходимо коснуться этой темы. Основой рассуждений будет служить сама Библия, так как она неоднократно заявляет, что является богодухновеннной, то есть данной нам от Бога книгой.

А. Понятие богодухновенности.

Богодухновенность Священного Писания указывает на сверхъестественное руководство Духа Святого над авторами всех книг Библии так, что они, используя свои личные качества и способности, составляли и записывали безошибочно Божье откровение человеческими словами. О богодухновенности, в полной мере, мы можем говорить лишь только по отношению к тексту записанному авторами в оригинальных манускриптах Писания. Таким образом, каждая из шестидесяти шести канонических книг Библии являются результатом божественного вдохновения в равной мере (2 Тим. 3:16). Буквальная или дословная богодухновенность относится к каждому слову в Писании в той грамматической форме, в которой оно находятся в тексте (Гал. 3:16). Переводы, даже весьма точные и совершенные, уже не являются богодухновенными, иначе тогда необходимо было бы признать и переводчиков Библии, наравне с авторами Библии, «святыми Божьими людьми, которые были движимы Духом Святым».

Говоря об этой теме, вначале необходимо указать на несколько важных элементов помогающих правильно понять, что такое богодухновенность. Во-первых, богодухновенность включает в себя божественное участие. Это значит, что Бог Дух Святой контролировал работу авторов во время написания текста Священного Писания. Поэтому мы можем утверждать, что слова Писания являются Божьими словами (Ис.8:1). Во-вторых, немаловажно участие и человека в этой работе. Читая разные книги Библии, невозможно не заметить, что авторы Священного Писания писали те или иные книги в соответствии с их личными стилями написания и индивидуальностью. Они не были лишь пассивными стенографистами, которые пишут под диктовку, а людьми, активно участвующими в составлении текста. Авторы книг Библии, несомненно, внесли большой вклад в составление Священного Писания. Каждая книга Библии в этом смысле является литературным произведением того или иного автора, так как мы видим их исторические исследования, богословские размышления, литературный стиль и так далее. Важно подчеркнуть, исходя из всего содержания Библии, что авторы не добавили в Библию ничего от себя лично, что не соответствовало бы тому, что пожелал записать туда Бог. Поэтому Библия — полностью творение Божье. Это видно из понимания самих авторов, что они говорят и пишут то, что им велено самим Богом (Иер. 1:7; Иез. 2:7). Результатом такой удивительной и сверхъестественной совместной работы стало передача Божьей истины без ошибок.

Б. Библейское учение о богодухновенности.

1. Отношение Христа к Библии.

Нет более убедительного доказательства богодухновенности Библии, чем отношение Христа к Священному Писанию. Исследуя Его жизнь, мы можем видеть, что богодухновенность всего Писания, была подтверждена Христом. Цитируя Ветхий Завет во время Своего служения, Христос, таким образом, подтвердил его истинность и богодухновенность. В Евангелие от Матфея 5:17-18, Он утверждает, что ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Используя слово закон в стихе 17, Христос употребляет его по отношению ко всему Ветхому Завету. В Евангелии от Луки 24:44, Христос напоминает ученикам, что надлежит, то есть должно исполниться всему, написанному о Нем в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Христос, также, подтвердил богодухновенность и истинность Ветхого Завета, указывая на достоверность событий описанных в Ветхом Завете, таких как сотворение мира и человека (Мф. 19:4), историю потопа (Лк. 17:26-27), разрушения Содома и Гоморры (Лк. 17:28-29), жены Лота (Лк. 17:32), пророка Ионы (Мф. 12:40-41) и Неемана Сириянина (Лк. 4:27). Он неоднократно подчеркивал, что Дух Святой контролировал то, что писали авторы Ветхого Завета (Мр. 12:36-37) и поэтому то, что они записали, является истинной и подлежит исполнению (Лк. 4:17-21; Мф. 24:15). Более того,

Христос признал деление книг Ветхого Завета на Закон, Пророков и Псалмы, которое существовало на том момент (Лук. 24:44) и таким образом подтвердил то, что Он признает весь Ветхий Завет Божьим Словом или Писанием.

Моисей, Иеремия, Давид, а также другие авторы Ветхого Завета утверждают, что они получили непосредственное повеление от Бога записать все сказанное им Богом (Исх. 17:14; Иер. 30:2; 2 Цар. 23:2).

Авторы Нового Завета также приводят доказательства богодухновенности как Ветхого, так и Нового Заветов. Так, например, апостол Павел осознавал, что он говорит и пишет по поручению Божью (1 Кор. 2:13; 1 Фес. 2:13). В первом Послании к Тимофею 5:18, Павел заявляет: «Ибо Писание говорит» и затем цитирует ссылки из Ветхого и Нового Заветов (Вт. 25:4 Лк. 10:7), таким образом, в ранней мере относя к Писанию как Ветхий так и Новый Заветы. Этим Павел подтверждает то, что Новый Завет вдохновен Богом в такой же мере, как и Ветхий. Также известное утверждение Павла из второго Послания к Тимофею 3:16 указывает на то, что абсолютно все Писание вдохновлено Богом.

Апостол Петр также осознавал богодухновенности Библии (2 Пет 1:20-21). Его учение относительно Священного Писания полностью согласуется с учением апостола Павла. Петр подчеркивает, что Писания не являются результатом действий человеческой воли и таланта, а результатом сверхъестественной силы и действий Духа Святого. Так же, как и Павел, Петр подтверждает то, что Писание имеет божественное происхождение. Более того, и это важно отметить, апостол Петр относится к написанному Павлом, с таким же авторитетом, как в целом к Священному Писанию, то есть ставит труды апостола Павла на один уровень с Библией (2 Пет. 3:15-16). Апостол Иоанн также осознавал, что он передает людям богодухновенное слово (Ин. 21:24; Откр. 1:1-3; 21:5).

4. Дословная или буквальная богодухновенность Писания.

Дословная, то есть буквальная богодухновенность подтверждена сами Христом (Мф. 5:18; Ин. 6:63; 12:48; 14:10; 17:8). Это значит, что каждое слово, каждый знак в оригинальных библейских манускриптах, были записаны под непосредственным руководством и с ведома Духа Святого. Авторы Священного Писания также осознавали, что каждое слово, которое они говорят и записывают, дано им от Бога. Об этом пишут и говорят Моисей (Исх. 4:10-12; 34:27), Валаам (Чис. 22:38; 23:12-16), Давид (2 Цар. 23:2), Соломон (Пр. 30:6), Иеремия (Иер. 1:7; 36:1-2), Захария (Зах. 7:7-8) и Павел (1 Кор. 2:13).

В. Ложные взгляды на доктрину о богодухновенности.

Доктрина о богодухновенности Писания, как и любое другое библейское учение, подвергалось критике и сомнениям. Возникали проблемы с объяснением того, как Библия может, с одной стороны, полностью быть вдохновленной Богом, а с другой — каждая ее книга несет на себе печать индивидуальности автора, его стиля, словарного запаса. Далее мы рассмотрим некоторые ложные подходы к учению о богодухновенности Библии.

1. Природное или естественное вдохновение.

Приверженцы этой идеи считают, что авторы Библии были просто гениальными людьми и не нуждались в помощи свыше для написания книг Священного Писания. Они учат, что Библия задумана и написана ими, а не Богом. Она, по их мнению, ничем в принципе не отличается от других гениальных творений человеческого разума. При таком подходе к Писанию, ни о какой её непогрешимости и речи быть не может, так как даже самое гениальное произведение человека не застраховано от ошибок человеческого разума.

2. Мистическое вдохновение.

В соответствии с этой точкой зрения, авторы, которые писали Библию, были не просто гениальные люди, а они были исполнены Духом и водимы Духом, как и любой христианин. Это конечно шаг вперед по сравнению с теорией естественного откровения, но приверженцы этой идеи также считают, что всякий благочестивый христианин, просвещенный Духом Святым, таким образом, может быть автором Священного Писания, и поэтому любая книга, написанная христианским автором, может быть приравнена к Библии. На основании этого, тогда можно также заявить, что Библия это не законченная книга. Это, конечно же противоречит Писанию, которое прямо утверждает, что «никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21). А так же в книге Откровение звучит достаточно убедительное заявление и предостережение, что Библия полностью закончена и гибельной опасности подвергают себя те, кто желает что-то туда добавить (Откр. 22:18-17).

3. «Частичная» богодухновенность.

Согласно этой теории, некоторые части Библии являются богодухновенными, а некоторые нет. Обычно богодухновенными признаются те части Библии, в которых рассказывается о том, что само по себе человечество узнать не смогло бы. Например, история о сотворении мира или библейские пророчества. А описания исторических событий, по мнению тех, кто стоит на такой позиции, не нуждаются в богодухновенности, поскольку есть и другие документы подтверждающие это событие. Поэтому авторы Библии, по их мнению, могли пользоваться историческими документами, и в таком случае не нуждались в особом Божьем водительстве. Современная разновидность этой теории утверждает, что Библия богодухновенна лишь «в своей цели». Цель Библии — наше спасение, поэтому в тех местах, где Библия указывает нам путь ко спасению, она богодухновенна, в остальных нет. Но разве учение Библии о спасении не основано на исторических фактах? Как может быть доктрина отделена от истории? Например, повествование о рождестве Христа от девы Марии содержит в себе и историческое повествование и доктрину. Как может быть Библия верной в одной части и неверной в другой. Такой подход противоречит Библии, которая утверждает, что все Писание богодухновенно (2 Тим. 3:16).

4. Богодухновенность идей.

Приверженцы этой теории считают, что богодухновенными являются только идеи Библии, а не её слова. Те, кто стоят на таких позициях утверждают, что Бог дал основную идею тому или иному автору, который затем изложил Божьи идеи своими собственными словами. Поэтому в Библии могут быть ошибки, так как набор слов для передачи Божественной идеи был предоставлен автору, не контролировался Богом и автор записывал только то, что он смог запомнить. Но это также противоречит Библии, которая утверждает, что Бог бодрствует над Своим Словом и Он побуждал пророков передавать Его слово в точности (Числа 23:12; Иер. 1:12).

5. Божественная диктовка.

В соответствии с этой точкой зрения Бог буквально диктовал каждое слово Писания и автор, как секретарь, пассивно, часто не осмысливая, записывал их. Это понимание сводит Библию до уровня Корана, который по арабской традиции был продиктован с небес. Хотя некоторые части Библии и были продиктованы непосредственно Богом (Исх. 20:1), тем не менее, мы видим в книгах Библии различие стилей лексикона, что говорит о том, что авторы различных книг Библии не были лишь пассивными проводниками Божьей истины. Но Дух Святой сверхъестественным образом контролировал работу богодухновенных авторов, помогая им и используя их личные творческие способности, в точности записывать Божье Слово.

Г. Некоторые выводы из учения о богодухновенности Библии.

Во-первых, богодухновенность не подразумевает механическую диктовку, или машинальное написание текста Священного Писания человеком, или какой-либо процесс отключения разума автора во время написания книг Библии. Божий контроль не значил физическое или психологическое воздействие для подавления воли человека, а скорее наоборот усиление его способностей и помощь в точной передаче библейской истины. И, во вторых, тот факт, что, вдохновляя авторов книг, Бог не влиял на их стиль написания, манеру изложения не значит, что Его контроль был не совершенным или что они могли исказить истину, которую должны были передать в процессе написания Библии.

Владимир Дегтярев, Основы Христианского Богословия. (DMin Диссертация), Украина, Запорожье 2007 г.

Убежденность в богодухновенности Священного Писания христианство унаследовало от ветхозаветной израильской религии. Когда Господь Иисус Христос и Апостолы цитируют Ветхий Завет, они рассматривают его как слово Божие. Представление о богодухновенности часто встречается в Новом Завете, но особенно ясно выражено в двух посланиях: Все Писание богодухновенно (qeТpneustoj ) и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности (2 Тим 3:16), и Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым (ШpХ pneЪmatoj Ўg…ou ferТmenoi , 2 Пет 1:21).

Это представление полностью разделяли мужи Апостольские и апологеты. Все они полагали, что Священные Писания не суть плод только человеческой деятельности, но что они вдохновлены Богом. Так, апостол Варнава говорит, что в пророке говорит Сам Господь (Epist., 9.1b) . Святитель Климент Римский полагает, что пророки были служителями Божией благодати и говорили Духом Святым (di¦ pneЪmatoj Ўg…ou, I Cor., 8.1 ) ; что Священные Писания истинны и даны Святым Духом (Там же, 45.2). Святитель Игнатий Антиохийский считает пророков людьми “божественнейшими” (oѓ qeiТtatoi profБtai ), которые были вдохновляемы благодатью Христовой (Ep. ad Magnes., 8.2) . По мнению Тертуллиана, пророки говорили следуя не человеческому чувству, но Духу Божию (Adv. Marcionem, V.8) . Святой Иустин говорит, что изречения пророков произошли не от самих вдохновленных людей, но от приводившего их в движение Божественного Слова (1 Apol., 36.1) ; что они “говорили Божественным Духом”, “были исполнены Святым Духом” (Dia­lo­gus, 7.1) . Он считает, что Слово Божие есть единый Сочинитель (eЊj Р suggrЈfwn ) всех Священных Писаний, от чьего бы лица они ни были написаны (1 Apol., 36.2). Священномученик Ириней Лионский говорит, что Священные Писания совершенны, поскольку они изречены Словом Божиим и Духом Его (Adv. haeres., II.28.2) ; что Святой Дух говорил через Евангелистов (Там же, III.17.1) и т. п.

Несомненное доказательство богодухновенности Священного Писания раннехристианские Апологеты видели, во-первых, в со­вершенной гармонии различных его книг. Так, святитель Фео­фил Антиохийский считал, что святые писатели Закона, Пророческих книг и Евангелий согласны друг с другом, поскольку “все они были движимы Духом и говорили единым Духом Божиим” (Ad Autolyc., III.12; ср. II.9; II.35) . Вследствие этой гармонии, по мнению святого Иустина, никакое место Священного Писания не противоречит другому (Dialogus, 65.2). Во-вторых, другое доказательство богодухновенности апологеты видели в том, что в Священном Писании содержатся столь возвышенные и Божественные истины, что они не могли быть плодом только естественных человеческих умственных способностей, но были даром свыше (Псевдо-Иустин, Cohortatio ad gentiles, 8). В-третьих, эти возвышенные истины изложены в Священном Писании в простой, доступной и безыскусной манере, а составители его были люди преимущественно неученые, пастухи и простецы (святитель Феофил Антиохийский, Ad Autolyc., II.35, ср. II.12) . Наконец, в-четвертых, еще одно веское доказательство богодухновенности Священного Писания апологеты видели в исполнении пророчеств. Святой Иустин считал это доказательство “величайшим и истиннейшим” (1 Apol., 30); по его словам, “мы тверды во всем, чему научены от Него (Христа), ибо на деле сбывается то, чему Он заранее предсказал произойти; а это есть дело Божие, чтобы предсказывать, как Он, какое-либо событие, и чтобы оно произошло точно так, как предсказано” (1 Apol., 12; ср. 31; 52; Dialogus, 7) . Хотя при характеристике Священного Писания как богодухновенного раннехристианские церковные писатели не используют библейский термин qeТpneustoj , тем не менее они пользуются аналогичными выражениями, такими как pneumati­kоj ‘духовно’, aѓ grafaЂ pneumatika… ‘духовные Писания’, pneuma­to­fТroi ‘движимые Духом’, ™mpneusqБnai ‘вдохновляться’, ™p…pnoia ‘вдохновение’ и др. В латинской христианской литературе Тертуллиан первый ввел слово inspiratus ‘вдохновенный’ как латинский эквивалент греч. qeТpneustoj (De cultu fem., 1.3) , и с тех пор это слово стало специальным термином для всей последующей западной богословской традиции.

Что касается объема богодухновенности, то есть тех Священных книг, которые раннехристианскими церковными писателями признавались богодухновенными, то прежде всего это были книги Ветхого Завета. Цитаты из Ветхого Завета обычно предваряются у них специальными выражениями, указывающими на его Божественный авторитет, например, “как написано” (жj gљgraptai ), “Писание(я) говорит(ят)” (lљgei № graf» ), “свя­щен­ное Слово говорит” (fhsЂn Р ¤gioj lТgoj ) и т. п. Особенно часто такие выражения встречаются у святителя Климента Римского , апостола Варнавы и святого Иустина Мученика , реже в Дидахе , у святителя Игнатия Антиохийского , в Пастыре Ерма , еще реже у ранних апологетов, которые в своей полемике против язычников отдавали предпочтение рациональной аргументации. Со временем по отношению к Ветхому Завету становится общеупотребительным слово “Писание(я)” (№ graf»/aѓ grafa… ). Часто с этим существительным соединяются соответствующие прилагательные, подчеркивающие его Божественное происхождение и достоинство, например: “Божественные Писания” (aѓ qe…ai grafa… ) , “святые Писания” (aѓ ѓeraЂ/Ўg…ai b…bloi/grafa… ) , “книги Пророков”, “Писания Господни” (aѓ kuriakaЂ grafa… ) , “изречения Божии” (t¦ qeoа lТgia ) и др. Кроме того, апологеты считали богодухновенным не только еврейский оригинальный текст Священного Писания, но и его греческий перевод LXX .

Поскольку канон Нового Завета складывался постепенно, указанные выше выражения применительно к тем или иным книгам Нового Завета употребляются мужами Апостольскими и апологетами гораздо реже и встречаются, например, в послании апостола Варнавы (4.14), святителя Климента Римского (2 Cor. 2.4), святителя Игнатия Антиохийского (Ep. ad Philadelph. 8.2) , святого Поликарпа (Ad Philip. 12.1), святого Иустина Мученика (Dialogus, 17.3; 49.5; 100.4 и др.). Последний называет Евангелия также “воспоминаниями Апостолов” (t¦ ўpomnhmoneЪmata tоn ўpostТlwn , Dialogus, 100.4; 1 Apol., 66.3). Святой Поликарп приводит несколько цитат из Нового Завета и называет их “словами Господа” (t¦ lТgia toа kur…ou , Ad Philip. 7.1–2; 2.3) . Святитель Феофил Антиохийский приводит свидетельства Евангелий наравне с Законом и Пророками (Ad Autol., III.12), и цитирует Послания апостола Павла как “слово Божие” (Там же, 3.14). Святитель Ириней Лионский идет еще дальше и использует для Евангелий и Апостольских посланий традиционный термин “Писания” (scripturae, Adv. haeres., 3.3). Наконец, у Тертуллиана встречается обобщающее название для книг Ветхого Завета и Нового Завета - “Писание обоих Заветов” (instrumentum utriusque testamenti, Adv. Praxean, 20) .

Учение раннехристианских церковных писателей о характере акта богодухновения имеет определенные параллели с античными и эллинистическими представлениями о прорицаниях (“мантике”). Еще Платон считал, что прорицатель в момент вдохновения так охватывается высшей силой, что теряет сознание и не знает того, что говорит . В Александрийской иудео-эллинистической среде также было распространено представление о вдохновении как о своего рода одержимости. Так, Филон Александрийский считал, что пророки вообще не говорят ничего своего, но являются пересказчиками (или “истолкова­те­лями”, ˜rmhneЪj ) того, что вкладывает в них Божественный Дух (De spec. leg., 4.49) . По его словам, когда пророк воодушевляется, он оказывается в бессознательном состоянии (™n ўgno…v ), теряет рассудок, выходит из ума; в этот момент в него вселяется Божественный Дух, Который “приводит в движение весь его голосовой аппарат и производит звуки и тона для отчетливого выражения того, о чем тот пророчествует” (Там же, 4.49) . Отголоски этого представления можно найти и в христианской литературе II и последующих веков. Так, святой Ерм много говорит о пророческих видениях и прорицаниях, чрезвычайно распространенных в то время среди римских христиан. Он полагает, что настоящего пророка можно отличить от лжепророка на основании его высоконравственной и благочестивой жизни, поскольку тот, кто имеет Дух свыше, “кроток, спокоен, смиренен, воздерживается от всякого лукавства и суетной похоти века сего, считает себя недостойнее всех людей” (Pastor, 43.8), а кто возвышает себя, желает занять первое место, опрометчив, бесстыден, многословен, берет мзду за свое пророчество, у таких пророков “дух земной” (™p…geion tХ pneаma , Там же, 43.12–13). Согласно святому Ерму, инициатива в пророчестве принадлежит Богу, поскольку Святой Дух говорит не тогда, когда человек хочет говорить, но “когда Бог захочет, чтобы он говорил” (Там же, 43.8–9). Описание того, как происходит пророчество в христианской общине, у святого Ерма имеет немало черт, сходных с эллинистическим представлением о прорицаниях, хотя у него нет прямых указаний на экстатический и бессознательный характер пророчества: “Когда человек, имеющий Божественный Дух, приходит в собрание праведных мужей, имеющих веру в Духа Божия, и собрание этих мужей возносит молитву к Богу, тогда принадлежащий ему ангел пророческого Духа исполняет этого человека, и он, исполнившись Святого Духа, говорит к народу, как хочет Господь” (Там же, 43.9–10). Подобно этому, апологет Афинагор утверждает, что ветхозаветные пророки изрекали свои пророчества в состоянии исступления (kat’ њkstasin , Legatio, 9.1) ; что Божий Дух приводил в движение уста пророков как музыкальные инструменты (жj Фrgana , Там же, 7.3) и пользовался ими так же, как и музыкант - флейтой, когда он играет на ней (Там же, 9.1) . Святой Иустин подчеркивает пассивную роль пророков в передаче Откровения, ибо они “приводились в действие (qeoforoаntai ) никем иным, кроме Божественного Слова” (I Apol. 33.9). Святитель Феофил Антиохийский говорит, что Слово Божие передало учение о творении мира “посредством Моисея как посредством инструмента” (жj di’ СrgЈnou , Ad Autolyc., II.10). Святитель Ипполит Римский, как и Афинагор, уподобляет пророков музыкальным инструментам (СrgЈnwn d…khn ), а Слово Божие - смычку (жj plБktron ), который приводит их в движение, чтобы они возвещали все, что хотел Бог, (De Christ. et antichr., 2) . Все эти высказывания апологетов, нередко встречающиеся и у последующих церковных писателей, носят явную образно-поэтическую окраску и объясняются их стремлением доказать языческой аудитории, ничего не знавшей о христианстве, неоспоримый Божественный авторитет христианского Писания. Кроме того, эти высказывания следует соотносить с другими, в которых те же апологеты недвусмысленно говорят о роли естественных способностей священных писателей в составлении Священных книг . Однако эллинистическое представление об экстатическом и бессознательном характере пророчества полностью разделяли монтанисты, лидеры которых - Монтан, Прискилла и Максимилла - пророчествовали именно в бессознательном состоянии. По свидетельству святителя Епифания Кипрского, Монтан также сравнивал человека с лирой (жseЂ lЪra ), а Святого Духа (Параклета) - со носящимся над ней смычком (жseЂ plБktron ), так что человек усыпляется, а Святой Дух бодрствует (Adv. haeres., 48.4) . Это учение монтанистов о “новом пророчестве” (nova prophetia) нашло себе ярого защитника в лице апологета Тертуллиана, который присоединился к их секте в поздний период своей жизни (ок. 213–220 гг.). По свидетельству блаженного Иеронима (De viris ill., 53) , Тертуллиан написал специальный трактат “Об исступлении” (De exstasi), который не сохранился. Тертуллиан называет “исступление” (exstasis), “силой Святого Духа, производящей пророчество” (De anima, 11) , а “безумие” (amentia) - “духов­ной силой, на которой основано пророчество” (Там же, 21). По сути, он отождествляет эти два понятия, которые вместе означают для него то, что “когда человек находится в духе, и особенно когда он созерцает славу Божию или когда через него говорит Бог, он, осененный Божественной силой, теряет сознание” (excidat sensu, Adv. Marcionem, IV.22; ср. V.8).

В целом Церковь не приняла этого представления о бессознательном и экстатическом характере вдохновения. Эллинистические представления о прорицаниях подверглись критике со стороны Татиана (Oratio adv. Graec., 19.3), святителя Феофила (Ad Autolyc., II.8), Афинагора (Legatio, 27), Минуция Феликса (Octavius, 26–27) , Тертуллиана (Apolog., 22) и др. Такая же негативная реакция у церковных писателей была и на монтанистическое учение о новом пророчестве. По мнению святителя Епифания Кипрского, уже сам экстатический и бессознательный характер монтанистических пророчеств ясно указывает на то, что они не были вдохновлены Святым Духом (Adv. haeres., 48.4 и далее) . Евсевий Кесарийский приводит слова одного неизвестного церковного писателя, составившего сочинение против Монтана, где он говорил, что лжепророк находится в “мни­мом исступлении” (™n parekstЈsei ), за которым следует дерзость и бесстрашие; что он начинает с произвольного бреда, который превращается в невольное безумие (man…a yucБj ); однако нет ни одного ветхозаветного или новозаветного пророка, который исполнялся бы Духа Божия таким образом (Hist. Eccl., V.17.2–3). Евсевий также упоминает, что апологет Мильтиад написал специальное сочинение против монтанистов под названием “О том, что пророк не должен говорить в исступлении” (perЂ toа mѕ de‹n prof»thn ™n ™kstЈsei lale‹n , Там же, 17.1) . Хотя отдельные апологеты и последующие церковные писатели уподобляли священных писателей музыкальным инструментам, они не ограничивали их роль пассивной и безотчетной передачей того, что тем было открыто Святым Духом. Так, уже апостол Варнава утверждал, что пророки говорили в силу данной им от Бога особой благодати (Epist., 5.6a) и приписывал им ясное сознание откровенных истин, ибо, по его словам, “сам Давид пророчествует, боясь и сознавая (foboЪmenoj kaЂ sun…wn ) заблуждение грешников” (Там же, 12.10). Святитель Поликарп Смирнский приписывает апостолу Павлу, написавшему послание к Филиппийцам, особую премудрость, которой не может достичь никто другой (Ad Philip., 3.2). Некоторые авторы совершенно определенно говорят об участии естественных способностей святых писателей в составлении священных книг. Так, по свидетельству Евсевия Кесарийского, Папий Иерапольский, ученик апостола Иоанна, полагал, что евангелист Марк был “истолкователем (переводчиком, rmhneut»j ) апостола Петра, и с точностью записал то, что запомнил” (Hist. Eccl., III.39.15). В то же время сам Папий приписывает апостолу Марку безошибочность, непогрешимость в составлении своего Евангелия, что было бы немыслимо, если бы это было плодом одних только человеческих сил: “Марк нисколько не ошибся, описав некоторые события так, как он их вспоминал, ведь он заботился только о том, чтобы ничего не пропустить или не переиначить то, что услышал” от апостола Петра (Там же, 39.15). Подобным образом и святой Иустин называет Евангелия “воспоминаниями Апостолов”. По его мнению, пророки хорошо сознавали открываемую им истину, о которой рассказали людям (Dialogus 7.1). Кроме того, святой Иустин не исключает наличия у пророков в момент вдохновения и человеческих чувств, в частности, чувства удивления (Там же, 118.4). Святитель Феофил Антиохийский говорит, что пророки, то есть Божии люди, движимые Святым Духом, были вдохновлены, умудрены (sofisqљntej ) и научены Самим Богом (qeod…daktoi , Ad Autolyc., II.9). Святитель Ипполит Римский также считает, что пророки сначала были “верно умудрены (™sof…zonto Сrqоj ) Словом [Божиим], затем хорошо научены (proedidЈskonto kalоj ) будущему посредством видений, и когда их посылали, они говорили то, что только им одним было открыто Богом” (De Christ. et antichr., 2).

По вопросу о субъекте богодухновенности, то есть о том, действие какого из Лиц Святой Троицы было причиной богодухновенности Священного Писания, мужи Апостольские и апологеты по отдельности указывают на действие Бога Отца (или просто Бога) , Слова Божия и особенно Святого Духа .

2. Александрийская школа и круг ее влияния

Дальнейшее развитие учения о богодухновенности Священного Писания мы находим у богословов александрийской школы II–III вв. - Климента и Оригена. Если у первого нет еще систематического исследования этого вопроса, то Ориген посвящает ему IV книгу своего главного труда PerЂ ўrcоn (“О началах”) , которая так и называется PerЂ toа qeopneЪstou tБj qe…aj grafБj (“О богодухновенности Божественного Писания”). Факт богодухновенности утверждается александрийцами в самих названиях священных Книг - № graf», t¦ grЈmmata (“Писание”, Ориген, De princ., I.2; I.5; IV.1), qe…ai grafa…, qe…a grЈmmata (“Божественные Писания”, Климент, Strom., II.2 ; Ориген, De princ., IV.1), Ўg…ai grafa… (“святые Писания”, Ориген, Epist. Ad African., 4) , lТgoi/lТgoj toа qeoа (“слова/слово Божие”, Ориген, De princ., IV.6) и др. Кроме того, для описания богодухновенности александрийцы часто используют такие выражения, как qeТpneustoj/мњmpneustoj (“богодухновенный”, Там же, IV.1–8), tХ њnqeon или № qeiТthj tБj grafБj (“божественность Писания”, Там же, IV.6–7), ™p…pnoia (“вдохновение”, Там же, IV.9; Select. In Psalm. I.4, PG 12, 1080–81) и др. К доказательствам богодухновенности Священного Писания, приводимым апологетами, они добавляют факт необыкновенно быстрого и широкого распространения христианства по всему миру и его влияние на людей, что было бы немыслимо, если бы христианское Писание не имело Божественного происхождения (Ориген, De princ., IV.1–6). Кроме того, они указывают на опытное, субъективное ощущение “следа Божественного вдохновения” (‡cnoj ™nqousiasmoа ) при чтении Священных Писаний (Ориген, De princ., IV.6); это “поистине священнотворящие и боготворящие Писания” (t¦ ѓeropoioаnta kaЂ qeopoioаnta grЈmmata , Климент, Cohortatio, 9.87) . Имея Божественный авторитет, сами “Божественные Писания” являются твердым критерием истины и неоспоримым доказательством (ўpТdeixij ўnant…rrhtoj , Климент, Strom., II.2). По мнению александрийцев, богодухновенность простирается на все Писание (De princ., IV.7), то есть на весь Ветхий и Новый Завет . Более того, все Священное Писание даже в малейших частях несет печать богодухновенности. Сам выбор слов находился под влиянием Духа Божия (Ориген, In Gen., Hom. XV.1, PG 12, 240). Божественная премудрость распространяется даже на отдельные буквы (mљcri toа tucТntoj grЈmmatoj ), так что ни одна йота, ни одна черта из Священного Писания не прейдут без исполнения (Ориген, Select. In Psalm. I.4, PG 12, 1080–81; Климент, Cohortatio, IX.82). В каждой букве (˜kЈstJ grЈmmati ) Священного Писания присутствуют следы Божией Премудрости; все Священное Писание исполнено Ею . Богодухновенные Писания составлены “из священных букв и слогов” (™x пn grammЈtwn kaЂ sullabоn tоn ѓerоn , Климент, Coho­rtatio, IX.87). Эти утверждения, по-видимому, соответствуют вербальному пониманию богодухновенности у александрийцев. Однако при этом следует учитывать тот факт, что александрийцы, как и большинство святых Отцов, в своих толкованиях используют практически только греческий перевод LXX, а не еврейский оригинал, который был известен по крайней мере Оригену; и мы не встречаем у них точных указаний на богодухновенность самого перевода LXX, как, например, у святого Иустина и Иринея .

Александрийцы различают особое действие трех Лиц Святой Троицы в акте богодухновения. По их учению, Бог Отец как Первоисточник всякой истины справедливо может быть назван Автором Священного Писания. Он есть Бог Ветхого и Нового Завета (Ориген, De princ., I.3). При этом Бог Отец открывал людям Божественные истины посредством Своей Премудрости (Sof…a ) - Своего Слова (LТgoj , см. Com. in Joan., I.7; Contra Celsum, III.35 ; VI.60). Именно Слово Божие являлось патриархам и пророкам (Климент, Strom. I.17;26; III.6; Cohortatio, I.8; Ориген, Com. in Joan., I.34; II.1; VI.21; De princ. I.1). Особенно же ясно Слово Божие воздействовало на людей во время Своего телесного пришествия (Климент, Strom. II.4;19;20; Ориген, De princ., VI.2;5;6). И после Своего вознесения на небеса Христос говорил в Своих Апостолах (De princ., I.1). Все Священные Писания - это своего рода жилище обитающего в них Слова Божия (Epist. ad Greg. Thaumat., 3) . Однако освящающий и обоживающий характер Божественного Откровения усваивается людьми только с помощью Святого Духа (De princ., I.3.1). Поэтому Ориген говорит, что “Святые Книги написаны Божественным Духом” (Contra Celsum, V.60; ср. De princ., I.8), “вдохновлены Святым Духом” (De princ., I.3) и суть “слова Святого Духа” (lТgia Ўg…ou PneЪmatoj , De princ., IV.25; In Numer. Hom. XXVI.3). Взаимное соотношение Трех Божественных Ипостасей в акте богодухновения Ориген прекрасно выразил следующим образом: “Священные книги не суть человеческие писания, но вдохновлены Святым Духом (™x ™pipno…aj toа Ўg…ou pneЪmatoj ), по воле Отца всяческих (boul»mati toа patrХj tоn Уlwn ), через Иисуса Христа (di¦ ‘Ihsoа Cristoа ) написаны и переданы нам” (De princ., IV.9). Для передачи Божественного Откровения нужны были также особые, святые люди, ибо только на них распространяется действие Святого Духа (De princ., I.3.5). Александрийцы полагают, что святые писатели, пророки, от полноты Христовой имели особый дар (tѕn dwreЈn ) пророчества (Com. in Joan., VI.3.15). Они всегда были движимы Божественным Духом (Contra Celsum, VII.51), или исполнены Святого Духа (De princ., I.1; In Luc. Hom. I). Хотя у александрийцев, особенно у Климента, нередко можно встретить сравнение святых писателей с музыкальными инструментами или орудиями , тем не менее, они решительно отвергают эллинистическое и монтанистическое представление о бессознательном и экстатическом характере пророчества (см. Contra Celsum, VII.3–4). По мнению александрийцев, природа акта богодухновенности сводится к следующим моментам. Прежде всего, Святой Дух сообщал святым писателям необходимые идеи, научал и “просве­щал” их (fwt…zwn , Климент, Strom., II.15) . Святые писатели исполнялись премудрости (In Jerem. Hom., 21.2), озарялись (™l­lam­pТmenoi ) Божественным Духом настолько, насколько это было для них полезно (Contra Celsum, VII.4). Благодаря “прикос­новению” (ЎfБj ) к их душам Святого Духа, они становились более проницательны умом (dioratikиteroi tХn noаn ) и светлы душой (tѕn yucѕn lamprТteroi ), то есть имели ясное сознание и понимание открываемых им истин (Там же VII.4). В акте богодухновения происходило усовершенствование человека, возвышение его природы к восприятию сверхъестественного через своего рода “божественное чувство” (№ qe…a a‡sqhsij, qeiotљra a‡sqhsij , Contra Celsum, I.48; VII.34). В момент вдохновения святые писатели были в полном сознании и не испытывали никакого умопомешательства или умопомрачения (nullam obtur­bationem vel alienationem mentis, Ориген, De princ., III.4; ср. In Ezech., VI.1 ; Contra Celsum III.4). После того, как откровение было получено, Святой Дух побуждал волю святых писателей к сообщению этих идей другим (De princ., IV.27). При этом святые писатели пользовались и естественными человеческими способностями, в частности, памятью (Ориген, Com. in Joan., VI.18;34; De princ., III.3, PG 11, 318; Com. in Matth., XVI.12). Поэтому иногда написание священных книг понимается александрийцами как “сотрудничество” Святого Духа и человека (su­ner­goаntoj toа Ўg…ou pneЪmatoj , Ориген, Com. In Matth., XVI.12). Действие Святого Духа не подавляло природной свободы (arbitrii judicium liberum) святых писателей (Ориген, De princ., III.4); они по своему собственному расположению принимали волю Божию к этому служению (Климент, Strom., VI.17) и были полностью свободны в сообщении людям открываемых им истин (Ориген, In Ezech., VI.1). Вместе с тем александрийцы особенно настаивают на том, что святые писатели были застрахованы от каких бы то ни было ошибок (mhdenХj sfallomљnou… mhdќ yeudomљnou , Ориген, Com. in Joann. VI.34).

Большинство последующих греческих церковных писателей и богословов испытали сильное влияние александрийцев в учении о богодухновенности Священного Писания. Сам факт богодухновенности общепризнан. На Втором Вселенском соборе 381 г. было определено, что именно Святой Дух “говорил через пророков” (tХ lalБsan di¦ tоn profhtоn ). Термины продолжают использоваться разные, но все чаще начинает употребляться классический термин qeТpneustoj . Объяснение факта богодухновенности мы находим, например, у святителя Григория Нисского, который наиболее полно усвоил оригеновское наследие: Писание “богодухновенно” (qeТpneustoj ), поскольку оно есть “Пи­сание Святого Духа” (Contra Eunomium, III.5.8); все, что в нем сказано, - это “слова Святого Духа” (toа pneЪmatТj e„si toа Ўg…ou fwna… , Там же, III.5.13); “богоносные святые [писатели] были вдохновляемы (™mpnљontai ) силой Святого Духа, и все Писание называется богодухновенным, поскольку оно есть учение Божественного вдохновения” (tБj qe…aj ™mpneЪsewj didaskal…a , Там же, III.5.15). Далее было подтверждено мнение александрийцев, что богодухновенность распространяется на все Священное Писание вплоть до букв. Так, святитель Григорий Богослов считал, что “точная забота Духа распространяется “вплоть до отдельной черты и буквы” Священного Писания (mљcri tБj tucoЪshj kera…aj kaЂ grammБj , Oratio II.105) . Святитель Василий Великий также считал, что “в богодухновенных глаголах нет ничего бесполезного вплоть до слогов” (toа mhdќ mљcri sullabБj ўrgТn ti eЌnai , In Hexaemeron VI.11) . Вместе с тем богословы IV–V вв. выступали против монтанистического представления о экстатически-бессознательном характере богодухновенности (см., например, святитель Афанасий Великий, Contra Arianos III.37) . Святитель Кирилл Александрийский отмечал важность личного вклада святых писателей в составление священных книг (In Joann. , I.10;18, PG 73, 148;176). Однако хотя все греческие церковные писатели и богословы признавали факт богодухновенности, в большинстве своем они не вдавались в детальное исследование вопроса о ее характере или степени воздействия на святых писателей. С другой стороны, в IV в. было четко определено число богодухновенных Писаний. Так, святитель Афанасий Великий в качестве “богодухновенного Писания”, которое состоит из “принятых в канон (t¦ kanonizТmena ), переданных и удостоверенных Божественных книг”, перечисляет 22 книги Ветхого Завета (без книг Премудрости, Есфири, Руфи и Товита) и все 27 книг Нового Завета (Epist. Festal., 39). Святитель Кирилл Иерусалимский, подобно апологетам, признавал богодухновенность не только за оригинальным текстом Священного Писания, но и за переводом LXX (Catecheses, IV.34) , а некоторые - даже за трудами Отцов и учителей Церкви (см., например, святитель Григорий Чудотворец, In Origenem Oratio Panegyrica 15) , а также за соборными определениями (см. святитель Кирилл Александрийский, Epist. 1, PG 77, 16; преподобный Исидор Пелусиот, Epist. 4.99, PG 78, 1166).

3. Антиохийская школа

Заметный прогресс в изучении богодухновенности наблюдается в антиохийской экзегетической школе IV–V вв., хотя и здесь не возникло подробного систематического учения по этому вопросу. Так, Феодор Мопсуестский, наряду с признанием того, что все Священное Писание, как Ветхого, так и Нового Завета, вдохновлено одним и тем же Святым Духом (In Nahum, I.1) , полагал, что воздействие Святого Духа на святых писателей было различным. Например, особенный дар, данный пророкам, отличается от дара премудрости, которым обладал Соломон (In Job, PG 66, 697) . Исследуя характер пророческого вдохновения, Феодор пришел к выводу, что пророчество было связано с экстатическим состоянием, которое отвлекало внимание пророка от окружавшей его обстановки и обращало к страшным и таинственным видениям, которых его удостаивал Святой Дух (In Nahum, I.1; In Osee , 3.1, PG 66, 143; In Abdiam , 1, PG 66, 307). Таким образом, первое впечатление, которое получал пророк, было зрительным, а затем его слуху передавалось словесное сообщение. Святитель Иоанн Златоуст, самый известный представитель антиохийской школы, считал Священное Писание богодухновенным, поскольку его послал людям Сам Бог (In Genesim, Homilia 2.2, PG 53, 28) ; в нем говорили пророки, вдохновленные Божественным Духом (In Psalmos 4.11, PG 55, 57) ; их уста были устами Самого Бога (toа Qeoа ™sti stТma , In illud, Vidi dominum, Hom. 2.2, PG 56, 110)*. Подобно александрийцам, святитель Иоанн Златоуст говорит, что в Священном Писании нет ни одной незначительной и лишней буквы или черты (In illud, Salutate Priscillam et Aquilam, Hom. I.1, PG 51, 187) ; даже длинные списки имен и хронологические сведения в Священном Писании имеют глубокое значение (Там же; ср. In illud, Vidi dominum, Hom. 2.2, PG 56, 110). Иногда у святителя Иоанна встречается древнее сравнение святых писателей с музыкальными инструментами (tina lЪran eЩЈrmoston kaЂ liqo­kТllhton ), на которых играл Святой Дух (In Joann. Hom. I.1 ; ср. De Laz. conc. , 6.9). Однако он делает четкое различие между истинными и ложными пророками: если первые находились под влиянием демонических сил, в результате чего они теряли рассудок и становились подобными бездушной флейте, то истинные пророки, вдохновляемые Святым Духом, сердцем понимали то, о чем они пророчествовали (In Psalmos 44.1, PG 55, 183 и далее). Кроме того, святитель Иоанн не отрицает и участия умственных способностей святых писателей в составлении священных книг (см. In Genesim, Hom. 7.4; 12.1; 20.4). Подобные мнения о богодухновенности можно встретить и у позднейших греческих и сирийских церковных писателей. Так, преподобный Иоанн Дамаскин посвящает Священному Писанию (PerЂ grafБj ) 90 главу “Точного изложения православной веры”, где указывает, что все Писание богодухновенно и полезно; в нем содержится неисчерпаемая благодать; хотя оно возвещает о всей Святой Троице, но особое действие вдохновения принадлежит в нем Святому Духу, посредством Которого говорили закон, пророки, Евангелисты, Апостолы, пастыри и учители. Кроме того, он перечисляет канонические книги Ветхого (22) и Нового Завета (27) (Там же). Преподобный Иоанн также повторяет сказанное предшествующей традицией о различии между истинными и ложными пророками: во-первых, истинные пророки были просвещаемы (fwtizТmenon ) Святым Духом и преподавали наставления “чинно” (tЈxei didЈskein ), а ложные - были одержимы другим духом, бесновались и теряли ясность сознания (kaЂ mainТmenon, kaЂ skotoЪmenon ); во-вторых, истинные пророки называли Господом Иисуса, а ложные не только этого не делали, но и, наоборот, проклинали Его (In 1 Cor. 12.2–3, PG 95, 664) .

4. Латинские отцы Церкви

Со времени Тертуллиана вплоть до святителя Амвросия Медиоланского у западных Отцов и учителей Церкви не наблюдается сколько-нибудь значительного прогресса в учении о богодухновенности. Учение святителя Амвросия, с одной стороны, восходит к александрийской традиции (Оригену и даже Филону), а с другой стороны, имеет специфически западные особенности. Согласно святителю Амвросию, “все Божественное Писание дышит благодатью Божией” (Dei gratiam spiret, Enarr. in Ps 1.4) , хотя разные его книги могут иметь различную степень важности (богодухновенности). Все Писание называется “бого­духновенным” (qeТpneustoj ) потому, что “Бог вдохновил то, что сказал Дух” (De Spiritu Sancto, III.16.112) . Первичным автором (auctor, греч. a‡tioj ) Священного Писания святитель Амвросий считает Слово Божие (Deus Verbum ‘Бог Слово’, Там же, 8.10), но чаще - Святого Духа. Поэтому он говорит, что святые писатели “писали не по [человеческому] искусству, но по благодати (secundum gratiam), которая превосходит всякое искусство; ведь они написали то, что Дух давал им сказать” (Epist. 8.1, ср. Мф 10:20). Подобно апологетам, святитель Амвросий нередко уподобляет пророков “инструменту Божественного гласа” (divinae vocis orga­num), поскольку они “телесными устами выражали небесное пророчество” (Hexaemeron, VI.67 ; ср. VI.69; Epist. 58.13). О пророческом вдохновении он говорит как о состоянии внезапно наступающем, экстатическом и близком к умопомешательству: “Когда благодать Божия находит на пророческий ум, она врывается внезапно”, “когда Святой Дух налегал и нисходил (incu­buis­se et cecidisse) на пророков, они приходили в исступление (excessum), смущались, устрашались, и охватывались некой тьмой неведения и неразумности” (De Abraham, II.61) . Однако о Евангелистах святитель Амвросий говорит, что Святой Дух лишь управлял их деятельностью (divino Spiritu ministrante), так что они полностью завершили свои писания без какого бы то ни было напряжения своих сил (Exp. Luc., prol. 3) . Кроме того, святитель Амвросий ясно указывает на участие умственных способностей святых писателей (в частности, Евангелистов) в составлении священных книг; они не были чужды “тройной премудрости” (нравственной, физической и логической), и каждый в своей книге, как правило, отражал какой-то один из ее аспектов (Exp. Luc., prol. 2–3; Exp. Ps. 36.1).

Значительного развития учение о богодухновенности на Западе достигло у блаженного Иеронима, который впервые обратил внимание на древнееврейский оригинал Ветхого Завета и подверг сомнению богодухновенность греческого перевода LXX. Прежде всего Иероним основывается на том, что все Священные Писания представляют собой одну Книгу, поскольку все они написаны единым Святым Духом (In Isaiam IX.29.12, PL 24, 332) . Апостолы в своих писаниях учили не сами, но в них учил Бог (In epistolam ad Galatas, 1:12, PL 26, 322) . Без Святого Духа Евангелие было бы только человеческим произведением (Там же, 1:12). Пророки настолько тесно были соединены с Богом, что говорили “от лица Бога” (ex persona Dei, Там же, 1:19, PL 26, 345), и даже “от лица Христа” (ex Christi persona, In epistolam ad Ephesios, 4:1, PL 26, 493) . Нередко у Иеронима встречаются выражения, которые с первого взгляда могут натолкнуть на мысль о вербальном характере богодухновенности. Так, он говорит: “Никто не сомневается, что Закон написан под диктовку Святого Духа” (Spiritu sancto dictante, In Zachariam, lib. I, PL 25, 1442) . Согласно Иерониму, в Божественных Писаниях “даже отдельные слова, слоги, черты, точки наполнены смыслом” (In epistolam ad Ephesios 3:6, PL 26, 481) ; все установления и законы книги Левит и все слова книги Откровения исполнены таинственного смысла (Epist. 53.8–9). Однако Иероним понимает это вовсе не как обожествление “буквы” Священного Писания, а как поиск его внутреннего смысла, подобно тому, как Апостолы и Евангелисты в переводе тех или иных цитат из Ветхого Завета “искали смысла (sensum), а не слов и не слишком заботились о порядке и строе речей, - только бы ясна была сама мысль” (Epist. 57.9). “Мы думаем, - говорит Иероним, - что Евангелие заключается не в словах Писаний, а в смысле, не на поверхности, а в сердцевине, не в записанных речах, а в глубине понимания” (In epistolam ad Galatas, 1:12) . Касаясь вопроса о характере акта богодухновения, Иероним выступает с критикой монтанистского представления об экстатическом и бессознательном состоянии пророков: “Пророк не говорит в исступлении (in ™kstЈsei ), как безумствуют Монтан, Приска и Максимилла” (In Nahum, prol., PL 25, 1232) . Пророки были мудрыми людьми (sapientes) и понимали то, что они говорили, и все слова их были исполнены мудрости и смысла (In Isaiam, Там же; ср. In Nahum, Там же). Пророкам подчинялись их “пророческие духи”; в их власти (in sua potestate) было молчать им или говорить (In Isaiam, Там же). До слуха пророков доносился не колеблемый голосом воздух, но Бог говорил непосредственно в их душах (Там же). Кроме того, Иероним подчеркивает, что богодухновенные писатели при составлении священных книг проявляли индивидуальные особенности своего стиля и культурной среды, к которой они принадлежали (In Isaiam, prol.; In Ierem., prol.; In Amos, prol.). Однако в отличие от Феодора Мопсуестского он не проводит четкого различия между откровением и богодухновенностью, а также между богодухновенностью различных книг Священного Писания, так что ставит в один ряд богодухновенность пророческих, исторических и учительных книг.

Наконец, последний взлет западной богословской мысли IV–V вв. в изучении богодухновенности Священного Писания наблюдается у блаженного Августина. Священное Писание представляется Августину “наивысшим авторитетом” (auctoritatis fastigium/culmen, Epist., 28.3; De consensu Euang., II.21.52) , превосходящим все способности человеческого духа (De Genesi ad litteram, II.5) . Благодаря этому Божественному авторитету Священное Писание получило широкое распространение во всем мире (Confess., VI.5.8) . Поэтому Августин утверждает, что содержание Священного Писания было продиктовано людям Самим Богом. Он дает классическую формулировку этого представления в связи с вопросом о деятельности Евангелистов: “(Христос) посредством воспринятой Им человеческой природы является Главой всех Своих учеников, которые подобны членам Его тела. Поэтому, когда они написали то, что Он делал и говорил, никоим образом не следует говорить, что это написал не Он Сам; поскольку Его члены сделали то, что они узнали, когда им диктовала Глава (membra ejus id operata sunt, quod dictante capite cognoverunt). Ведь то, что Он захотел, чтобы мы прочли о Его делах и словах, это самое Он повелел написать им как Своим собственным рукам” (De consensu Euang., I.35.54). С другой стороны, гораздо чаще авторами (auctores) Священного Писания (De Genesi ad litteram, I.19.39; II.9.20) Августин называет “вдохновенных людей” (homines inspirati, Tract. in Ioann. Euang., I.1) , в которых был Святой Дух (De civit. Dei, XVIII.43) , и через которых нам было передано и написано это Писание (Epist. 28.3). Поэтому обычным и наиболее употребительным выражением для описания богодухновенности у него по-прежнему остается тертуллиановское divina inspiratio (“Божественное вдохновение”, De consensu Euang., III.13.48), а также близкое ему по смыслу divinitus suggerere (“Божественное внушение”, De con­sen­su Euang., II.19.44). В отличие от Иеронима Августин признает богодухновенность греческого перевода LXX, который он считает каноническим и предпочитает переводу Иеронима (De civit. Dei, XVIII.42–43). Кроме того, Августин подробно исследовал характер воздействия богодухновения на человека и старался выяснить, какие познавательные способности человека в этом участвуют. Он различал три вида зрения (visio): телесное (corporale genus), духовное (spirituale) и умственное (intellectuale, De Genesi ad litteram, XII.6–7). У разных людей при вдохновении был задействован тот или иной вид зрения, но истинный пророк, по мнению Августина, обладает одновременно и духовным, и умственным видом зрения, то есть “видит в духе обозначающие подобия телесных предметов”, которые Бог посылает ему, и “живо понимает умом их значение” (Там же, 9; ср. 11–12). Августин считает, что Святой Дух по-разному воздействовал на пророков и других людей, через которых Он хотел дать Свое откровение: одним Он посылал телесные видения (rerum imagines), - и это двояким образом: или во сне (per somnium), или в исступлении (per demonstrationem in ecstasi), которое есть “отрешение ума от телесных чувств (mentis alienatio a sensibus corporis), чтобы человеческий дух, одержимый Божественным Духом, предавался образам, которые следует воспринять и созерцать”. Ум других Святой Дух наставлял к пониманию (ad intelligentiam), третьих вдохновлял и тем и другим способом вдохновения одновременно (utraque inspiratione), а четвертых (как в случае с Каиафой) побуждал к выражению Божественных истин без понимания их смысла (De divers. quaest. ad Simplicianum, II, quaest. I.1)